Обожаю 60-е, ранние 70-е в культуре англосаксонских стран. Люди такие песни пели, книжки писали — я балдею. Кеннеди в президентском кресле. Человечество рвётся в космос.

Брал "Аэропорт", заранее предвкушая, что окунусь в подходящую атмосферу. Всё оказалось таким и не таким одновременно. С одной стороны, народ катается в квадратных бьюиках, настроившись на волну рок-н-ролла, а диалоги неуловимым образом заставляют вспомнить о сериале "Bewitched", несмотря на разнящийся тон. С другой — совсем не чувствуется романтика времени. Маккартни напевает про "ещё вчера незамысловатую игру" явно в чьё-то другое ухо, а его слова уносит пургой, той самой, которая сумела досадить директору одного крупного аэропорта Мелу Бейкерсфельду.

Если и есть тут романтика, так это романтика Дела. Рассказ идёт о людях, которые действительно любят авиацию — на земле и в небе; а что вы думали: самолёт взлетел, самолёт сел — и всё? Ну уж позвольте. Не менее интересные вещи скрыты от наших глазах. Диспетчеры, сидя в тёмной комнате, разводят стальные махины так, чтобы они не столкнулись, а частота отбытий-прибытий сохранялась как можно бОльшей. Чертовски нервная работёнка! Многие не дотягивают до пенсии. Таможенники вскрывают контрафакт, а снегоочистительные команды миля за милей отвоёвывают взлётно-посадочные полосы (актуально для родного климата :)). Администрация воюет с жителями ближайшего городка, которые не могут больше выносить адский шум.

“Производственная” составляющая выше всяких похвал — очень правдоподобная, увлекающая и с кучей больших и маленьких плюшек (вы правда не хотите узнать насчёт бесплатной выпивки в туристическом классе?) ;) Если серьёзно, то не стоит думать, что раз мы открываем что-то новое, старое тут же покрывается лоском совершенства. Да, человек в космосе, но и в старой доброй аэронавтике множество проблем. Пассажиро- и грузопоток увеличичваются, меняются жизненные реалии и всё это — вызовы времени, которые требуют новых технологических и административных (!) решений. Возможно, не вполне правильно с моей стороны писать в настоящем времени – роман опубликован полвека назад – но, полагаю, спустя время всё стало ещё более запутанным.

С литературной точки зрения книга также хороша, хотя упомянутая сухость поначалу раздражает. Единственный рояль, которому Хейли позволил заиграть — это "магия времени", о которой успел сказать до меня другой рецензент. Тяжёлый, переломный момент в жизни всех героев совпадает с критической ситуацией в аэропорту. У каждого масса неотложных дел; отношения рушаться на фоне зарождающейся любви; чья-то карьера именно сейчас пойдёт под откос, в то время как другой поймает удачу. Кульминацией служит настоящий триллер, связанный, конечно же, с самолётами и аэропортом, о сущности которого я умолчу.

Стоит признать: клубок взаимосвязанных событий, который в убыстренном режиме разматывает Хейли, рискует показаться искуственным. "Почему всё это пришлось на несчастные пять часов", — таким справедливым вопросом может задаться читатель. Мне же, почему-то, охотно верится, что подобные события могли произойти на самом деле (и очень, очень жалко одну английскую девушку). Не оттого ли, что Хейли вообще хочется верить?

«Ирвин Шоу умел облекать высокую литературную суть в обманчиво простую форму занимательной беллетристики», — прочёл я когда-то в аннотации к одной из книг писателя. И долго не мог взять в толк, что же имел ввиду критик.

Открытием и своеобразным предостережением стал роман «Вершина холма», покорила «Люси Краун», вызвал бурю эмоций погружающий в мир артистической богемы «Вечер в Византии»… Но «высокой литературной сути» в этих романах я так и не увидел. Автор брал мастерством. Пленял богатством палитры чувств. Изысканной вычурностью. «Богач, бедняк» же — очевидно, нечто большее. Думаю, в аннотации подразумевалось именно это произведение.

Перед нами – масштабная панорама судеб. Три человека, три пути. Потомки немецкого эмигранта, юность которых пришлась на послевоенные годы, молодость на 50-е и 60-е в центре повествования от начала и до конца. Поначалу они кажутся если и не картонными, то весьма стандартными персонажами. Совестливый Делец, Драчун-гангстер, молодая Девушка на перепутье. Конечно же, такое представление будет достаточно быстро сломлено. Герои растут, кого-то лепит заново жизнь, кто-то меняется сам. Судьба тасует колоду и сдаёт карты. Кто сумеет распорядиться случайностями, использовать во благо себе прихоти судьбы? Выиграть? Постойте, господа... А что это вообще такое в данном случае — выигрыш? Возможно, богатство, слава, когда «тебя приветствуют те, чьи каделаки подкатили к вершине чуть раньше»? Так полагал Делец в самом начале своего пути. Но деньги быстро стали ему безразличны. Девушка тоже искала счастья — в кипучем Нью-Йорке — нашла его даже на какое-то время, но зыбкое ощущение оказалось недолговечным.

«Богач, бедняк» называется книга, но вкладывал ли автор в название «меркантильный» смысл? Я полагаю, богач тут тот, кто сумел заключить выгодную сделку с судьбой, обрести душевный покой. Все герои алчно ищут его. Кроме одного, того, кому в итоге и повезёт. Это закономерно. В одном из предыдущих отзывов писали: «роман о том, как важно прожить свою жизнь именно так, как ты сам считаешь нужным». Стереотипы «правильного» построения жизни и есть проклятие Джордахов. Они полагают, что следуя определённым правилам, нормам, смогут достигнуть желаемого, но это лишь путь в никуда.

Впрочем, проблемами смысла жизни, терзаний поиска, проблематика, заложенная автором в книгу, не исчерпывается. Хотя, лично меня именно эти размышления, внутренние монологи задели, дали пищу для раздумий.

Выше я причислил роман к Литературе, обделив этой регалией другие, не менее замечательные произведения автора. Хочу объясниться. «Богач, бедняк», как я уже писал, заставил меня поразмышлять. А всё ли я делаю правильно? Куда приведут меня нынешние ориентиры? Было тревожно узнавать в молодом Рудольфе себя. Для сравнения: стареющий рефлексирующий сценарист Крейг из «Вечера в Византии» тоже вызывал у меня симпатии, сострадание. Событийная насыщенность романа, градус накала, объективно дают фору местами даже скучноватой семейной саге. Однако, вжиться в Крейга никак не удавалось. Он именно что герой книги в жанре беллетристики. Можно сказать, «сделан» для самокопаний на публику.

Однако же, не буду отвлекаться от основного объекта рецензии. Итак, самое «вкусное», то, из-за чего я бы стал рекомендовать вам данный роман — это антураж. Время и место действия (Америка) накладывают заметный отпечаток на дух повествования. Шум делового Нью-Йорка, сухое потрескивание плёнок с отснятыми в Голливуде серо-белыми фильмами; спокойствие Европы против предпринимательского духа Америки, тень холодной войны, маккартизм… — перелистывая первую страницу читатель попадает в мир, который уже стал историей, но всё ещё недостаточно отдалённой: эхо того времени вовсю гуляет по современности. Ирвин Шоу, живший тогда, «впитавший» в себя эпоху, мастерски погружает в неё читателя.

Особенно интересным станет роман для уже знакомых с творчеством Шоу, фактами его биографии. Писатель не стал вводить «своего» персонажа, тем увлекательнее с помощью героев, по изменяющемуся стилю письма, угадывать его восторженное отношение к Европе, морю, горечь воспоминаний о прочувствованном на собственной шкуре маккартизме. Интереснее всего «расшифровывать» отношение автора к Америке. Что она для него – «хранимая богом страна» как для Рудольфа? Или он выразил своё отношение к Штатам устами Тома?

P.S. Вообще, по прочтении роман оставляет немного гнетущее впечатление. Чувство безысходности. С деньгами плохо, без – тоже. Америка страна великих возможностей, но кому они в конечном счёте нужны? А познавший счастье тут же сыграл в ящик.

И всё равно, читайте. Оно того стоит.